В воскресенье купаловцы играют “Паўлiнку” в честь народного артиста Беларуси Павла Кормунина
Накануне 90-летия со дня рождения мастера купаловской сцены мы с Раисой Парфентьевной Кормуниной и ее дочерью Людмилой беседовали о былом в квартире по улице Одоевского, 81. Здесь жил Павел Кормунин. Более двухсот ролей этот актер сыграл в театре и кино.
Человек человеку — друг, товарищ, брат и… сосед. В новой рубрике “Вечерка” будет рассказывать о людях, которые запомнились Минску. Возможно, и на вашем доме есть памятный знак с надписью “Здесь жил…” Знаете ли вы, каким был этот человек? Чем запомнился родным, коллегам, друзьям? Одним словом, нам, минчанам, есть о ком вспомнить, о ком поговорить.
Незрячий Авдей
— В последние годы его жизни к нам часто приходили журналисты. Спрашивали: “Павел Васильевич, а чем вы занимаетесь на пенсии?” Отвечал: “Сижу у телефона, жду, может, кто-нибудь позвонит”. Тосковал по театру. Тогда он уже полностью ослеп, — рассказывает вдова актера.
Последний раз Павел Кормунин выходил на сцену Национального академического театра имени Янки Купалы в день своего 80-летия. Он был на пенсии, но юбиляра пригласили сыграть в спектакле “Страсцi па Аўдзею”. Согласился, хотя уже был незрячим. Степенно вышел на сцену в образе старца Авдея — зрители приветствовали Актера аплодисментами.
Потеряв зрение, несколько последних лет работы из дома в театр и обратно шел по интуиции. Родные удивлялись, как ему удается сесть в нужный троллейбус, выйти на своей остановке, спуститься в переход. Но он лишь успокаивал их и запрещал провожать себя.
В “хрущевке” на Каховской
В Купаловский актера пригласили после съемок на “Беларусьфильме”. Тогда ему было 43 года. До этого он жил в Казани, работал там в драматическом театре, у него была семья, сына воспитывал.
С Раисой познакомился в Минске на киностудии, она работала там закройщицей, потом художником-модельером.
— Он ведь совершенно не знал белорусского языка. А ему сразу дали роль Степана Криницкого в спектакле “Паўлинка”. Текст учили вместе до поздней ночи, схватывал все быстро, — рассказывает Раиса Парфентьевна.
Сложнее было с ролью в спектакле “Я, бабуля, Iлiко i Iларыён”: надо было говорить по-белорусски с грузинским акцентом. Но ничего, справились.
Жили в небольшой “хрущевке” на Каховской. С Раисой Парфентьевной, ее дочкой Людой и родителями.
— Павел Васильевич быстро завоевал мое детское сердце. Из дерева выпилил мне кукольный домик с мебелью. Когда у него было время, любил мастерить, — рассказывает Людмила.
— А в театр дома играли? Может быть, устраивали розыгрыши? — интересуюсь я.
— Как-то чистили окуня. А у него, знаете, такие огромные глаза. Папа их высушил. Сказал мне зажмуриться и приклеил на лоб один рыбий глаз. Мама перепугалась страшно. Закричала, а папа умирал со смеху.
— Я смотрю — не то моя Люда, не то какой-то циклоп маленький, — и сейчас вздрагивает от той шуточки “пострадавшая”.
— А гости в вашем доме часто бывали?
— По три-четыре раза в неделю. Дома у нас было много музыкальных инструментов. Папа ведь настоящий виртуоз. Так что быстренько устраивали концерт, — рассказывает Людмила. — В общении он умел держать дистанцию, которая никого не обижала. Панибратства не допускал, но был прост. Молодежь обращалась к нему “дядя Паша”.
С новой квартирой помог Машеров
В 1980-м Кормунины переехали в новую квартиру на Парковой магистрали (позже проспект Машерова, сейчас проспект Победителей).
— Машеров узнал, что народный артист живет в “хрущевке” и помог решить вопрос с жильем. Было это за пять дней до гибели Петра Мироновича, — продолжает свой рассказ вдова актера.
— Они были знакомы лично? — спрашиваю я.
— За одним столом не сидели. Машеров ценил Кормунина как актера. За руку здоровались.
Также на нашем сайте вы можете узнать о бездепозитных бонусах в онлайн казино Беларуси!
В доме на улице Одоевского поселились в начале 90-х. Летом с супругой ездил на дачу, что недалеко от Острошицкого Городка. Соседи — сплошь заслуженные и народные. Артисты, режиссеры, критики.
— Скажите, а дома у вас было принято обсуждать актерские работы Павла Васильевича? — спрашиваю я.
— Да. Премьеры переживали всей семьей. Особенно люблю его положительные роли. Сам он по натуре был добрым. Молчит-молчит, потом выдаст остроту и опять сигаретку или трубку свою курит. Помню, как собирались на какой-то вечер. Я настояла, чтобы он надел свои боевые награды. Он ведь до Берлина дошел, на рейхстаге расписался. Но об этом не все даже наши знакомые знали, — говорит Раиса Парфентьевна, волнуется, всего не перескажешь.
Поговаривают, что из-за развода с первой женой рьяные партийцы не очень-то хотели давать Павлу Васильевичу звание народного. Тяжело переживал, когда пришлось уйти на пенсию. Но не стоит сегодня говорить об этом. Юбилей ведь. Лучше, когда будете аплодировать купаловцам под занавес “Паўлiнкi”, вспомните Павла Кормунина.
Вадим Дапкюнас, помощник художественного руководителя, заведующий литературно-драматургической частью Национального академического театра имени Янки Купалы:
— Па прыродзе сваёй ён тыповы беларус. Гэта быў артыст неабмежаваных творчых магчымасцяў, якi дасканала валодаў усiмi нюансамi акцёрскай прафесii. У iм спалучаўся i трагiзм, i камедыйнасць. Кармунiн адлюстроўвае Купалаўскi тэатр у яго лепшых традыцыях.
НА СНИМКАХ: покурить трубку — милое дело; сцена из спектакля “Паўлiнка”; кадр из к/ф “Христос приземлился в Гродно”.