В День Победы в троллейбус на остановке возле площади Бангалор вошла женщина, села рядом со мной и спросила: «Вы знаете, что эту березовую рощу посадили вдовы, потерявшие мужей на Великой Отечественной?»
Я пишу об истории Минска, часто работаю в архивах, но об этом не знала. Ответила отрицательно и поинтересовалась, откуда ей это известно. «В церкви слышала, она в этом парке. Сейчас туда иду».
Разговор запомнился, и несколько последующих дней я посвятила расспросам старожилов, ветеранов, коллег.
Отец Павел, настоятель церкви иконы Божией Матери «Взыскание погибших», построенной гораздо позже рождения сквера, не слышал этой легенды, но отметил, что прихожане ухаживают за рощей исправно и с любовью.
— Помню, на болоте рос естественный запущенный кустарник, — рассказал старожил Сельхозпоселка Александр Кравченко. — Деревья были чахлые, загущенные. Потом вдруг появилась ухоженная рощица. Но вот кто прореживал чащобу, сажал растения, удобрял, не знаю.
— Болотистый, кочковатый, заросший участок был приведен в порядок на общегородском субботнике где-то в 1967-1968 году, — прояснил ситуацию коренной минчанин руководитель Союза писателей Беларуси Николай Чергинец. — Кто принимал участие в создании березовой рощи тогда, сказать трудно. Возможно, это и были семьи погибших солдат. Ведь в то время, спустя 20 лет после войны, было много вдов, сирот, инвалидов. Так что вклад в эту рощу участников войны несомненен. А вот в 1980-е здесь действительно сажали молодые деревья матери солдат, погибших в Афганистане. Это так…
Собственно говоря, дело не в поименном списке создателей рощи. Дело в памяти. В День Победы мне позвонил коллега, сын солдата, вернувшегося с войны с пулей в сердце и не успевшего вырастить сыновей: «Ты знаешь, в Жлобинском районе над Днепром я нашел могилу своего дяди, брата матери. Жалею, что мама не дожила до этого дня. Поехал туда, постоял у братской могилы. И, будучи уже дедом пятерых внуков, не стеснялся слез при мысленном разговоре с молодым своим дядей. Я родился после войны, не знал его, а так светло стало на душе, словно встретил его живым…»
Несколько лет назад в редакцию обращалась минчанка Инна Туровец. Она просила немного — написать на памятной стеле перед главным входом в БНТУ фамилии погибших студентов и преподавателей былого БПИ. А ей отказывали, не понимая, зачем это надо. Мол, стела с пронзительными поэтическими строками — одна для всех. «Как объяснить, что мне некуда принести цветы? — сетовала Инна Ивановна. — Негде поплакать, преклонить колени, в конце концов, поделиться с погибшим на фронте отцом, довоенным преподавателем вуза, своими радостями и бедами. Ведь я не знаю, где его могила…»
Уроженка Сочи Галина Головачева в начале 1960-х при распределении выпускников харьковского института буквально умоляла комиссию направить ее на работу в Белоруссию.
— Дело в том, что мой отец Герой Советского Союза Алексей Платущихин погиб в Польше, — говорит она. — Мы долго не могли найти место его захоронения. А все потому, что сапер Платущихин разминировал храмы. Когда погиб, поляки похоронили его в ограде костела как человека особо заслуженного. Долгое время никому из поисковиков не могло прийти в голову, что советскому солдату были оказаны такие почести.
Галина понимала, что в те годы поездка даже в соседнюю страну была затруднительной, и хотела быть ближе к Польше, к месту последнего упокоения отца.
— До войны папа работал в сочинском морском порту, — продолжает Галина Алексеевна. — Когда я приезжала на родину, приходила к мемориальной доске у входа в здание. Потом доску внесли в вестибюль пароходства, куда можно было прийти только в рабочее время, когда было людно. А мне хотелось рассказывать папе о себе, муже, внуках. Поверьте, очень тяжело, когда некуда прийти к родному человеку.
***
Что для нас эти березы в роще у церкви? Это то же, что и Радуница, когда мы приходим к родным на погост, и цветы к Могиле Неизвестного Солдата, которого мы можем представить своим родичем, и «Бессмертный полк», когда в строю родные лица на портретах. В такие минуты мы вместе.
Неважно, кто сажал березовую рощу. Даже если ее история — легенда, все равно человеку необходимо место, где души живых и ушедших сливаются в молитве и благодарности.
Поэт Инна Гофф когда-то написала стихи, ставшие песней. Каждая строфа начинается почти одинаково: «Посадила яблоню вдова…/ Посадила девушка березу…/ Посадила женщина рябину…/…/ И стоят деревья, как солдаты,/ И в буран стоят они, и в зной./ С ними те — погибшие когда-то — / Оживают каждою весной.
В роще возле церкви каждую весну оживают березы…
От автора. Прошу тех, кому известна история рощи, написать или позвонить в редакцию «Вечернего Минска» по телефону 224-28-31.
Точка зрения
Неважно, кто сажал эту березовую рощу. Даже если ее история — легенда, все равно человеку необходимо место, где души живых и ушедших сливаются в молитве и благодарности.