О новом фильме Гаспара Ноэ и о том, зачем вообще смотреть такое кино
Если кто-нибудь у вас спросит, чем Минск выгодно отличается от всех остальных городов Беларуси, смело можете говорить лишь одно слово: кинопрокатом. Потому что только в Минске на большом экране можно увидеть такое кино, от которого у многих волосы встанут дыбом. И не потому, что лента будет плохой. Она просто другая. Свежий фильм француза аргентинского происхождения Гаспара Ноэ как раз из таких. Многим любителям кино Ноэ больше известен по жестокой ленте «Необратимость» с Моникой Беллуччи и Венсаном Касселем. Именно благодаря ей режиссер громко заявил о себе на весь кинематографический мир. Теснее познакомиться с творчеством Ноэ получилось три года назад на кинофестивале «Лістапад». Его «Любовь» получилась настолько откровенной в плане постельных сцен, что демонстрацию фильма в России запретили, а в Минске показали на ночных сеансах. Благо тогдашний генеральный директор «Киновидеопроката» Василий Коктыш постоянно повторял: «Запрещать кино смешно». И с этим трудно не согласиться.
«Так что там насчет «Экстаза?» — спросит нетерпеливый читатель. А я ему отвечу: с «Экстазом» всё хорошо. Настолько, насколько это возможно для Гаспара Ноэ, разумеется. Единственно, насчет постельных сцен тут довольно скромно. Так что поклонники «Любви», скорее всего, разочаруются.
По сюжету выпускники танцевальной школы (или участники танцевального шоу?) собрались на вечеринку. Тут есть музыка, сангрия, красивые и не очень девушки, мускулистые и тощие парни. Они танцуют, пьют, ведут пустые разговоры. Все меняется, когда кто-то подсыпает в сангрию некое наркотическое вещество. Парни и девушки начинают вести себя неадекватно, а кино уходит в полный отрыв. Ближе к концу невольно вспомнился отрывок из монолога Романа Карцева «Давно ли я в футболе»: «Берешь мяч, идешь по краю! Где свои? Где чужие? Где стадион? От всех уходишь, на взлет идешь…» Порой действительно трудно понять, что вообще происходит на экране и зачем. И это неудивительно, поскольку сценария как такового в картине нет. Львиная доля происходящего — это импровизация в том или ином виде. Актеров Ноэ не жалел никогда. С Беллуччи после съемок в «Необратимости» вроде как даже работали психологи. В «Экстазе» герои кричат, бьются в истерике, бросаются на стены, дерутся. Под конец все действо и вовсе происходит вверх тормашками (спасибо оператору Бенуа Деби) в отблесках красного света, так любимого режиссером, а персонажи больше напоминают каких-то демонов, чем людей.
Какой смысл можно вынести из этого кино? Да какой угодно. От банального «наркотики — это зло» до почти философского «человеком прежде всего движут самые низменные инстинкты, которые проявляются при определенных условиях». Вся «фишка» в том, что смысл в «Экстазе» вообще не главное. Что важно — так это форма подачи. Нарочито агрессивная, провокационная, бьющая наотмашь. Ноэ вообще большой выпендрежник от мира кино, но со своим почерком. Недаром его так любят в Каннах, куда постоянно зовут и не забывают награждать. Вот и «Экстаз» получил премию Международной конфедерации художественного кино. Кто-то даже успел окрестить новый фильм лучшей работой режиссера. Но зачем нам эти ярлыки? Лучший/худший — это все оценочные категории. В преломлении к работам Гаспара Ноэ логичнее руководствоваться принципом «принимаю/не принимаю». Кому-то (и мне в том числе) режиссерские методы Ноэ не близки, а кто-то, наоборот, скажет: «Провокация? Натурализм? Заверните два!» Но для того чтобы принять или не принять, нужно кино смотреть. Не только голливудское или российское, хорошее или плохое, но и вот такое — другое.